В червлёном щите серебряный крест. 

Малый герб происходит от флага Дании, так как датский король Вальдемар II был правителем Эстляндии. В настоящее время также используется в гербе уезда Харюмаа.

Замена труб в центре Таллинна дала археологам возможность провести раскопки и исследовать место, где когда-то располагалось чумное кладбище, пишет Eesti Päevaleht.

На улице Татари, за зданием бывшего Дома печати, перекопано несколько участков дороги. Везде установлены предупреждающие знаки, что ведется замена труб центрального отопления. Но дорожных рабочих пока нет, вместо них на этом месте вовсю трудятся археологи.

Скорое трехсотсорокалетие горка Раннамяги встретит через три года изрядно помолодевшей: управа Кесклиннаской части города приступила к долгожданной реставрации памятника архитектуры.

На протяжении последних лет двадцати историческое название парка в северо-западной части Старого города неизменно вызывало затруднение у сотрудников СМИ, выходящих на русском языке.

Девяносто лет тому назад в центре Таллинна был открыт один из самых необычных памятников столицы – как по своему облику, так и по дальнейшей судьбе.

Практически исчезнувший из памяти горожан, он удивительным образом сохранился в первозданном виде – хотя ради этого ему и пришлось в свое время перебраться из Кесклинна на городскую окраину.

В городском пространстве столицы современной Эстонии присутствует с полдюжины объектов, имеющих к отмечаемому 1 июня Международному детскому дню самое непосредственное отношение.

Таллинн – если судить по названию и по истории возникновения – город, вне сомнения, Датский.

Двести двадцать лет тому назад нынешнюю столицу Эстонии с не вполне официальным и не слишком дружественным визитом посетил вице-адмирал Горацио Нельсон.

Память четырех британских адмиралов, оказавших помощь Эстонской Республике в борьбе за независимость и удостоенных за это Креста свободы, увековечена доской черного гранита у входа в Морской музей.

Археологические раскопки на территории нынешнего парка Пооламяги – исторического Римско-католического кладбища – помогут определить будущий облик этого забытого уголка Таллинна.

Топоним «Пооламяги» – «Польская горка» – на удивление молод: на страницах довоенной таллиннской периодики что в эстонском, что в русском, что в немецком написании он не встречается вовсе.

Место, которое он обозначает, присутствует между тем в ментальном пространстве жителей нынешней столицы последние два столетия как минимум – с самых первых лет позапрошлого века.

Балтийский вокзал – главные железнодорожные ворота Таллинна – распахнул свои двери перед горожанами и гостями города полтора века тому назад: 15 мая 1871 года.

Паровозные свистки и лязг вагонных буферов к тому времени стали неотъемлемыми тактами городской симфонии: железная дорога была сдана в эксплуатацию еще предыдущей осенью.

Специальные здания для ухода за больными и их лечения предки нынешних таллиннцев начали строить еще до того, как поселение у подножья холма Тоомпеа официально получило городские права.

Как выглядели здания, куда горожане шли за социальной защитой и медицинской помощью много столетий тому назад, не составит большого труда увидеть во время прогулки по центру Таллинна и былым его предместьям.

За более чем вековую историю существования здания театра и концертного зала «Эстония» его северный, обращенный к Старому городу, фасад менял свой облик как минимум трижды.

Озвученное на позапрошлой неделе намерение изменить его в четвертый раз – причем самым радикальным образом, скрыв привычный облик здания за современной пристройкой – вызвал неоднозначную реакцию.

Первая русская выставка Эстонии, прошедшая в Таллинне весной 1931 года, привлекла всеобщее внимание и стала существенной вехой на пути межкультурного диалога.

Девяносто лет тому назад стрельчатый портал Большой гильдии скрылся за декорацией с изображением крыльца сказочного терема, а в сенях исторического здания расположился самовар с баранками.

Грань между Средними веками и Новым временем во многом условная – однако не будет ошибкой считать, что Таллинн по-настоящему переступил ее именно в XVIII столетии.

Начинался он вполне по-средневековому: с непродолжительной по времени, хотя и достаточно мучительной осады и эпидемии чумы – по счастью, последней в истории города.