Лев и орел - "царственные животное и птица" олицетворяют силу и мощь государства. Поэтому именно они в различных вариантах наиболее часто встречаются в гербах различных государств еще со времен средневековья. Не может не возникнуть вопроса, почему животных на Эстляндском гербе, называют леопардами, ведь они гораздо в большей степени похожи на львов? Да и в описаниях в одних случаях их представляют как львов, а в других - как леопардов. Нет, то не небрежность авторов и тем более не ошибка. В геральдике, в дисциплине о гербах, или даже "науке о гербах", все это четко обусловлено. Название животного зависит от его положения. Льва, стоящего на задних лапах, именуют львом. Изображают его на щите в профиль с высунутым языком и обращенным к спине концом хвоста. Лев, изображенный в щите идущим, с прямо повернутой головою, называется леопардом. Если же лев изображен в гербе идущим, но в профиль, то в соответствии с правилами геральдики перед нами леопардовый лев или лев-леопард.

История возникновения марципана обросла множеством легенд, одна из версий изложена в рассказе Яана Кросса «Мартов хлеб». Там рассказывается история о том, что однажды заболел бургомистр. Но поскольку тогдашние микстуры делались из лягушачьих лапок и прочих неаппетитных вещей, глава города категорически отказался лечиться и положился на Божью волю. И обеспокоенная здоровьем мужа супруга бургомистра попросила таллиннского аптекаря «замаскировать» лекарство, спрятав его либо в пищу, либо в сладости. Так и поступил помощник аптекаря, исцеливший вкусной смесью бургомистра. Так глава города первым отведал эстонского марципана.

В Таллинне на участке бывшего так называемого Королевского сада стоят две своеобразные башни. Одну из них в разные времена называли то Маршталлтурме, то Конюшенной, то Юнкерской камерой. В XVII столетии ее ярусы использовались как тюремные камеры. Материалы и протоколы архивов Таллиннского магистрата свидетельствуют, что в 1626 году «за романтические похождения» консисторией был осужден фон Гертен, сын городского головы. Его заключили в Юнкерскую камеру. Вот там-то заключенный и натерпелся страха: привидения, обитавшие в башне, просто измывались над ним. Для облегчения положения фон Гертена его слуге разрешили ночевать в башне, но и тому было не по себе от проделок призраков, а мать, навестив сына, увидела такое, что от ужаса лишилась чувств.