В Старом городе Таллина должны жить еще тысячи людей, а дома нужно отобрать у недобросовестных владельцев

«К сожалению, Таллинн расположен в таком месте, что, как богатая и красивая невеста, на протяжении веков у него было много жестоких женихов. Это привело ко многим войнам и бедам», — говорит искусствовед Юри Куускемаа, известный, среди прочего, своей средневековой прической и одеждой. «Однажды какие-то двадцатилетние в старом городе заподозрили, что я призрак!»

Куускемаа, несомненно, является одним из лучших знатоков старого Таллинна, проводившим экскурсии для многих важных гостей страны. Недавно он отпраздновал свое 80-летие, но пока не собирается выбрасывать свой берет и накидку. Потому что еще так много нужно сделать.

Как вы себя чувствуете в круглом возрасте?

Я совсем не чувствую себя старым. Я сохранил большое любопытство к окружающему миру, до сих пор имею хорошую память и относительно крепкое здоровье. У меня хорошая и поддерживающая семья. Несмотря на все это, я сохранил позитивный настрой и мужество.
Я могу делать шоу «Мемория» каждую неделю на Куку-Радио и рассказы херольда по телевидению каждое воскресенье. Кроме того, я советник городского правительства. Я могу справиться со всем этим.

Ваше любимое время — Средневековье. Как вам сегодня? Например, вы все-таки хотите жить немного спокойнее, чем окружающий мчащийся мир?

Мое любимое приветствие соседям: Привет, наследникам! В каком-то смысле я сам стал наследием, мне все еще 80 лет. (Смеется.)

Согласно Куускемаа, в средние века среди городских феодалов оказались и люди эстонского пола. В этом нет ничего удивительного, ведь в середине 16 века в Таллинне проживало 4000 эстонцев и всего 200 немцев.

Предыдущие юбилеи отмечались довольно пышно. Особенно 75. Но до этого 80-го был случай, когда мужик с косой первый раз серьезно стукнул. Год назад у меня случился сердечный приступ в Лиссабоне. Меня очень хорошо починили, я хорошо оправился от этого. Но после этого у меня все еще есть определенный страх, что пропавший может быть рядом, может быть, как вы идете по только что замерзшему озеру. Смотри, этот лед может сломаться под твоими ногами, и мгновение, и ты пропал.

Чтобы это делало наслаждение жизнью каждым мгновением и каждым днем ярче, чем раньше. И в то же время у меня есть иллюзия, что тогда, этот человек с косой еще так хочет меня почистить. Кроме того, комментируя Пляску Смерти, я восхвалял смерть и в замке Кадриорга, и в Нигулисте, говоря, что это очень необходимое явление. Из-за этого он, наверное, тоже не спешит меня прибирать, считает меня хорошим пропагандистом.

Как так долго жить полноценной жизнью? Каковы ваши трюки?

Я был музейной крысой 45 лет. И как выяснилось в советское время, деятели культуры, получающие небольшую зарплату, но работающие в интересных местах, таких как библиотеки, музеи, архивы, до сих пор остаются положительными. Особенно по сравнению с теми, кто целыми днями сидит за рабочим столом или вынужден корпеть над какими-то бумагами и чувствует себя от этого не очень хорошо. Мне повезло с выбором жизненного пути. А еще мне повезло с женой. У меня умная и поддерживающая жена. У нее очень хороший вкус, и она всегда может мне посоветовать, что носить, а что нет, какие цвета сочетать и т. д.

Мы женаты 46 лет, у нас четверо детей, шестеро внуков, и у нас в связи с ними свои радости. Они держат родителей, бабушек и дедушек в узде. Кроме того, я заметил, что в наши дни и в эпоху обучения на протяжении всей жизни внуки вносят очень эффективный вклад. Особенно при изучении дипломатии. Потому что вы представляете, если внук говорит: не хочу, или: хочу! Поэтому постарайтесь общаться с ними так, чтобы от вас зависело, возникнет конфликт или нет. Иногда вам также приходится осознавать, что вы должны подчиниться воле своего внука. И поэтому это общение со всем окружающим миром строится на тех же основах — как мы можем общаться с нашими ближними.

Вы часто носите костюм герольда, а также носите средневековую прическу. Сколько ажиотажа это вызвало на улицах?

Да, меня до сих пор спрашивают, кто я. Термин вестник для многих уже канул в прошлое.
Однажды я сидел на галерее ратуши, где иногда наслаждаюсь хорошим пирогом и кофе, когда посещаю Третьего Дракона. Пришла маленькая девочка, лет пяти, брюнетка восточная красавица. Она остановилась, увидев меня, глаза расширились, а потом сказала по-русски, что ты выглядишь как король, можно тебя погладить. Потом мы немного поболтали, а когда она ушла, то отдала мне свое сокровище — конфету в бумажке. Это было одним из самых ярких моментов моей роли Геральда.

И я до сих пор помню, как поздно вечером после спектакля я, шёл из Olde Hansa по улице Ванатуру. Меня встретили трое молодых людей, обоим за двадцать. Два мальчика и одна девочка. Они остановились и посмотрели на меня выпученными глазами. Один спросил, видимо, испугавшись, слегка дрожащим голосом: кто-кто ты такой-мокрый? Я тогда спокойно и дружелюбно сказал ему, что я Таллиннский вестник от 1530 года, который забыл умереть. Он сказал, а-а-а-а-а-а. Затем они спросили, могут ли они пожать мне руку. И когда они почувствовали, что моя рука — это не тот холодный туман, через который проходит их рука, а еще свежая и теплая, они успокоились, и мы расстались дружно. Но было подозрение, что я призрак.

Не говоря уже о всевозможных контактах и разговорах, когда просят сфотографироваться. Временами это было довольно утомительно. Напрягает, когда тебя все время фотографируют, но кроме Европы сюда приезжают еще и люди из Японии и Америки. Они также из африканских стран, Австралии и всех континентов. Это, конечно, в честь костюма таллиннского глашатая. Моя доля в нем всего пять процентов, не так ли?

Откуда взялся твой легендарный костюм?

В 1999 году по моей инициативе были организованы дни старого города под девизом «600 лет Черноголового братства». Городское правительство посчитало, что, поскольку я все равно буду появляться на мероприятиях, связанных с историей города, я могу выглядеть как исторический персонаж. На тот момент в оргкомитете Дней Старого города был только один платок и берет. Тогда мне заказали костюм глашатая. Оно было сделано в Городском театре, и я его ношу до сих пор, хотя львы на нем уже немного обтрепались. Мне просто нужно пойти в городской театр, чтобы починить львов. У одного хвост распущен, у другого лапа стерта… В этом смысле у меня есть особое занятие, которого нет ни у кого, — ходить чинить львов.

Да, там приклеены те современные пластиковые львы на золотой ткани, и когда я сижу или кого-то обнимаю, они имеют свойство отклеиваться.

Как вы стали одним из лучших знатоков старого Таллинна? Вы узнали историю каждого дома в старом городе. Трудовые обязанности не потребовали от вас этого.

На работе не требовалось, да. Но я таллиннец в третьем поколении. Мои дедушка и бабушка жили здесь уже в конце 19 века. Это правда, что после войны мой отчим был дорожным мастером в Кейла, поэтому я ходил в среднюю школу Кейла с пятого по одиннадцатый класс. В 1964 году я изучал историю искусств на последнем курсе. Потом меня отправили в замок Кадриорг, или Таллиннский художественный музей, на стажировку, а также на работу.

Вот тогда я и решил, что буду исследовать старый Таллинн дом за домом и читать все, что написано об истории Таллинна на эстонском, русском и немецком языках. Сначала думал о литературе, но потом взялся и за архивные материалы. Вот так я ходил от дома к дому и от двора к двору. Тогда дворы были открыты, и можно было свободно заходить на лестничные клетки. Я даже мог подняться на чердак. Не говоря уже об офисах, которые можно было посетить. Я сделал это для удовольствия. А потом мои коллеги начали время от времени что-то просить, я им тоже проводил экскурсии, а еще показывал всякие интересные места своим знакомым и знакомым знакомых. Так я стал экскурсоводом, неофициально и в качестве хобби. Ходил я и в кружок отечественных исследователей при городском музее.

В 1984 году меня попросили стать президентом Клуба защиты наследия Старого города. С третьих Дней Старого города меня тоже пригласили в их оргкомитет. Я был там, когда мне было двадцать, и до сих пор консультирую в качестве консультанта. Это связало меня со старым городом. Я до сих пор считаю себя серым кардиналом старого города. Все время шли дискуссии о проблемах того, что Таллинн – это старый город-крепость, но является ли он также комфортной средой для жизни и скандинавским городом.

Может ли в Таллинне, как и во многих других известных туристических направлениях, взиматься туристический налог? Круизные туристы не оставляют в Таллинне много денег.

Да, говорят, туристы за сорок долларов. Я говорил об этом, наверное, лет сорок, что в городе может быть туристический налог. Ассоциация отелей почему-то против. Но в то же время евро-два никому не помешают. Эти деньги можно было бы использовать для содержания старого города. Посмотрите, как эти полчища туристов долбают двери и полы. Не говоря уже об остальном.

Поэтому их следует немного очистить. О налоге говорят все больше, но никаких действий пока не предпринимается. Будем надеяться, что это будет достигнуто при моей жизни.

Что еще нужно было бы в старом городе, чтобы поддерживать там порядок?

Требуются хранители порядка. Допустим, у иностранца похитили сумку или дорогой фотоаппарат забирают. Тогда ближайший полицейский участок находится на улице Сыле. Это абсурд! В старом городе нет ни полицейского участка, ни полицейских пеших патрулей. И, конечно же, вы не можете увидеть МУПО. Несколько лет назад это было такое красивое зрелище, когда двое полицейских ехали верхом на лошади. Они могут быть сейчас. Конная полиция в старом городе была бы кстати.

На ваш взгляд, какие три самых ценных здания в старом городе?

Церкви и монастыри по-прежнему остаются самыми яркими общественными зданиями. И, на мой взгляд, самая значимая постройка — это церковь Олевисте. Затем идет ратуша – последняя готическая ратуша в Северной Европе. В-третьих, городская аптека – старейшая действующая до сих пор аптека в Европе. Я бы взял их в тройку лучших в Таллинне.

В Таллинне есть и то очарование, что если вы пойдете в здание с комнатой 15-го века и последующих стилей вплоть до модерна, вы будете наслаждаться окружающей средой. И тогда, как в игре жизни, вы входите в эту эпоху.
Некоторые здания имеют признаки совсем других эпох. Я очарован пространствами и деталями в пространстве. При этом я тоже пытаюсь представить, как эти люди жили в той комнате. Интересно, какое у них было мировоззрение, во что они верили, что считали суеверным, сколько ходили в церковь. И какую одежду они носили и как взаимодействовали. В конце концов, это история культуры, и она привлекала меня не меньше стен, статуй и картин.

Какое ваше любимое место в старом городе?

Я люблю сидеть под сводами ратуши, потому что там есть таверна «Третий Дракон» с очень хорошим кофе, очень хорошим красным вином и отличными пирогами, особенно пирогами с лосем. А внутри действительно можно почувствовать себя в 15 веке. Но, сидя снаружи под сводами ратуши, можно осмотреться, увидеть здания, башни и соседей. Сюда переезжают самые разные люди — иностранцы, за которыми так же интересно наблюдать. Некоторые подходят и разговаривают. Мне интересно с ними общаться, иногда это поучительно и приятно. Иногда встречаются такие назойливые злоумышленники.

Я стал ходить в кафе, когда мне было пять лет, вместе с моей бабушкой, актрисой Бетти Куускемаа. Я был знаком со всеми кафе в нашем старом городе. В них мы встречали интеллигентных людей, с которыми можно было общаться. Как семейный человек, я больше не хожу так по кофейням. В то же время, случается, что я выступал в ратуше. Или я познакомил старый город с пенсионерками Кохила, а также с королевской четой Швеции. Затем, чтобы расслабиться перед уходом домой, я прохожу под сводами ратуши и немного отдыхаю ногами и разумом.

В то же время мы с супругой считаем, что быть дома приятнее всего. Один из наших семейных ритуалов — вместе есть овсяную кашу, которую я готовлю, и мы пьем с ней кофе.

Говорят, что куда бы в Таллинне ни засунул лопату в землю, всегда выходит что-то интересное. Найдено ли что-нибудь, что абсолютно необходимо исследовать?

Правда в том, что со временем в Таллинне образовался толстый культурный слой. А на улице Харью неожиданно-сюрпризом на глубине около двух с половиной метров появилась деревянная мостовая из бревен. Раньше здесь была низкая заболоченная местность. Но Средневековье проступает из глубины более двух с половиной метров! Та же история и на Ратушной площади, средневековье осталось глубоко под землей. Обычно вещи выходят при рытье канав в канализационных работах. Затем что-то происходит снова.

Не хватает денег, чтобы провести раскопки?

Что ж. Но в то же время можно было заглянуть под здания в меньшем масштабе. Например, в церкви Святого Духа новый пол покрывает старый, и мы не знаем, есть ли вообще старые надгробия или что-то в этом роде. И в то же время во дворе каждого дома делаются какие-то перекопки. Они были бы признательны и предоставили бы какой-то материал, особенно о самих зданиях. Мы узнали бы о строительстве этих домов и их связи с остальной городской жизнью. В то же время некоторые остатки живого в виде различных предметов и материалов. Все это используется в осмыслении истории для музея городской жизни.

Возможно, одним из первых мест, которые я бы раскопал, был бы Архиерейский сад возле собора. Интересно, останутся ли остатки древней эстонской крепости? И как далеко простирается этот культурный слой? На Тоомпеа еще была бывшая эстонская крепость, вероятно, эпохи викингов, но в настоящее время у нас очень мало материалов о ней. Те, кто утверждают, что крепости в древности там не было, это было просто святое место, с каким-то детским рассказом о какой-то потиладе. В хронике Генриха Латвийского ясно сказано, что датчане разрушили эстонскую крепость и начали строить там новую. И известно, что не на Тынисмяэ её начали строить. Мы знаем, где они начали её строить!

Защитники наследия яростно сохранила наши древности, и за это им большое спасибо. Но не заходили ли мы когда-нибудь слишком далеко, сохраняя руины? Ну, например, можно ли построить новую крышу монастырю Пирита?

Конечно, мы привыкли, что Пирита представляет собой комплекс руин. Часть его, комплекс монахов и священников со стороны города, еще предстоит раскопать, а с другой стороны, церковь монастыря Пирита. Новая крыша — это конечно несколько спорно. Это все равно производило бы впечатление новой архитектуры. И тогда это может помешать появлению старой готической архитектуры. Но, с другой стороны, если крыша уже есть, то и окна надо делать, и отопление и вентиляцию ставить из-за полезности. Это будет довольно дорогое удовольствие. Конечно, это будет не так дорого, как построить новый оперный театр.

Честно говоря, я бы не стал протестовать против новой крыши этого монастыря, хотя некоторые мои коллеги протестуют. Я согласен с некоторым компромиссом между старым временем и современным временем.

Вы упомянули строительство оперного театра. Это должно быть сделано на стороне старого дома или в другом месте?

Например, в порт мог бы прийти оперный театр, что, я думаю, было бы очень рекомендовано для развития нашего эстонского театра. Ни в коем случае не привязан к нынешнему театру.

Но что делать с пустым местом на улице Харью, где сейчас чье-то картофельное поле, а за ним каток?

Я думаю, что здания такого же размера нужно строить там на фундаментных стенах старых владений, которые все есть, перекрывая их кровельным камнем. И в то же время они могли содержать сколько угодно всевозможных современных решений. Часть зданий могла находиться со стороны улицы со старыми фасадами, построенными из гипса или кирпича. А вот делать стеклянные и жестяные дома на улице Харью, как в школе MUBA — большое спасибо, нет!

Расцвет Таллинна пришелся на средние века, когда кипела торговля богатого ганзейского города. Что было хорошего, на ваш взгляд, в то время, о чем следует помнить?

Эта международная открытость во всех направлениях была хороша. Наш Таллинн по-прежнему входил в число 20 самых процветающих ганзейских городов Европы. Связь шла во всех направлениях. А товары, люди и деньги шли сюда отовсюду. Это помогло создать ситуацию, когда культурные влияния также оставили свой след в жизни Таллинна. Так что, когда мы принимаем здесь гостей почти всех национальностей, мы можем сказать им, что и ваши предки умудрялись то-то и то-то здесь, в нашем городе.

Например, вы можете рассказать испанцу, что один из ваших предков из Сарагосы построил первое кафе в нашем городе, и показать ему дом.
Русскому можно сказать, что царь Петр построил здесь летний замок в итальянском стиле, а Екатерина построила для губернатора замок Тоомпеа, в котором сейчас работает наш Рийгикогу. Не только представителям больших наций, но и другим, будь то латыши, норвежцы, голландцы или кто-то еще, есть что рассказать. Это положительно на мой взгляд.

Было ли в нашем прошлом что-то предосудительное, о чем следовало бы забыть?

Плохо то, что мы находимся на таких стратегических торговых и военных путях, что у Таллинна на протяжении веков было много жестоких женихов, как у богатой и красивой невесты. Это привело к большому количеству войн и сопутствующих им бед. Здесь были замечены голод и болезни — чума и тому подобное.

Если в древние времена пушки были самым грозным оружием, то сегодня они гораздо более разрушительны, и поэтому мы должны сохранять мир сильнее, чем когда-либо прежде в истории. Опасностей сейчас гораздо больше.

Так как я видел восстановление Нигулисте вблизи, я боюсь войны гораздо больше, чем другие люди. Но я все же надеюсь, что здравый смысл людей в России все-таки победит идиотизм в конце концов и вернется к такому интернациональному общению, где сначала улыбаются друг другу, а потом делают дело, а не убивают людей. А если будет так плохо, что Эстонию будут бомбить, то… (Поднимает руки и качает головой.) Но я бы тоже не убежал. Я здесь. родился и здесь я умру.

Какой была жизнь в Таллинне по сравнению с другими ганзейскими городами? Были ли здесь правила строже или, наоборот, либеральнее, чем где-либо?

Наши историки как-то упустили одну вещь. В 1370 или 1373 году Таллиннская дума приняла такое постановление, что если кто купил деревянный дом, то он должен был в течение четырех лет заменить его каменным домом, иначе дом отчуждается. И было написано, что он может использовать его в течение четырех лет по Jus Estonicum. Jus Estonicum — это закон Эстонии. Это означает, что кроме германских обычаев и юриспруденции, происходящих от них, будь то городские законы или обычное право, которые были записаны, существовало еще и эстонское право, которое не было записано. И поэтому мы не знаем, какие особые права или свободы были у эстонцев по сравнению с немецкими колонистами.

Но у нас также были определенные привилегии. Например, то, что лодочниками в Таллиннском порту были эстонцы. Они также служили таможенниками, загружая и разгружая корабли. Они управляли делами в гавани и поддерживали там порядок, вероятно, на основе старых традиций викингов. В 1506 году они составили новый статут, и в нем был пункт, что ни один немец не должен быть членом их братства. Совет на это не согласился, и этот пункт не прошел. Но тот факт, что в какой-то профессии эстонцы сплотились и обнаружили, что имеют исключительное право, показывает, что положение эстонцев было не так плохо, как склонны говорить некоторые историки.

Что ж, воздух города сделал тебя свободным, как всегда говорили. Вот для чего крестьяне приезжали в город, чтобы спастись от помещичьего рабства. Сколько могло быть этих крестьян, ставших свободными в городе?

Что ж, если вас это интересует, вы должны начать изучать книги жителей Таллинна. В нем перечислены все, кто был принят в качестве гражданина. Но дело в том, что не все были полноправными гражданами, некоторые были согражданами. В недавно переизданной хронике Бальтазара Руссова говорится, что в 1535 году сюда приезжал магистр ордена фон Плеттенберг, и помещики жаловались ему, что крестьяне бегут в город. Была сформирована комиссия, которая работала в течение двадцати лет.

В 16 веке в город приезжали еще массы крестьян. Напоминаю здесь также, что в 1550 году в Таллинне проживало около семи с половиной тысяч жителей. Больше всего среди них было эстонцев — почти четыре тысячи. Немцев было всего 200 человек, а остальные были шведами, финнами и горсткой других.

Когда в истории доля эстонцев среди жителей Таллинна была самой высокой?

К сожалению, нет таких точных данных за все времена, как это было в середине 16 века. Однако определить национальность в средневековом городе было сложно, поэтому мы не имеем четких данных по каждой эпохе.

Кюллике Каплински написала книгу «Ремесленники в Таллинне», где анализируется и национальный вопрос. У некоторых людей есть возможность определить национальность. Например, у кого языческие имена, а не немецкие. У некоторых также есть дополнительные имена, которые относятся к месту их происхождения. Фон Кегель, например, ссылается на Кейла и, по-видимому, эстонец. С такими именами можно было предположить, что это крестьянин, пришедший в город отсюда. Но у некоторых эстонцев уже были христианские имена. Например Йоханнес и его производные Яааны, Йоргиды и Йенсы. Поэтому невозможно определить национальность кого-либо по упомянутым именам.

Данные снова улучшаются в 19 веке. Крестьяне бежали от крепостной зависимости, а в связи с индустриализацией в город снова стали приезжать сельские жители. В 1870 г. в Таллинне проживало 27 000 жителей, в 1913 г. число жителей уже превысило 100 000 человек. Так что в начале 20 века эстонцы все еще имели в Таллинне угнетающее преобладание. Немцев было около четырех процентов, а русских и того меньше. Уже в 1904 году эстонцы взяли трудный предел — Таллиннскую ратушу.

Каких высоких должностей удалось добиться эстонцам в Таллинне в Средние века и в Новое время?

Ну да, были ограничения в этом плане. В гильдии Канута, например, существовало положение, запрещавшее нанимать эстонских подмастерьев для некоторых профессий. Эстонцев даже не пускали в гости. Представить! Но там были еще эстонские имена. Хотя большая гильдия была немецкоязычной, как и совет, мэрами становились только члены большой гильдии, среди мэров также есть несколько мужчин с эстонскими фамилиями. Вероятно, это были германизированные эстонцы, персонажи с эстонскими корнями. Я также заметил по крайней мере одного эстонского епископа в Таллинне, который, должно быть, был эстонского происхождения. Так что эстонцы все-таки достигли лидирующих позиций, но их было немного. Большинство эстонцев осталось в средних и низших слоях.

Но некоторым удавалось настолько скрывать свое происхождение, что они всем казались немцами, мы никогда не сможем их разыскать.
Помню легенду, что однажды германский немец ночью болтал с балтийским немцем, и когда балтийский немец был уже совсем пьян, он осмелился признаться германцу, что сейчас он исповедуется в чем-то ужасном. «Это о нашей семье», — добавил он. Германец подумал, что сейчас услышит о каком-то ограблении банка или грабеже, но прибалтийский немец сказал: «Вы знаете, мой отец был эстонцем».

Да, подумать только, какой ужас! (Смеется.) Выучить немецкий язык было престижнее, тогда можно было подняться по социальной лестнице и смешаться с более высокими слоями, чем тот, из которого ты вышел.

В советские десятилетия тоже хотели снести большую часть старого города и сделать вдоль них широкие улицы и невзрачные дома. Должны ли мы быть благодарны бедным временам за сохранение старого города?

Девиз, который я постоянно цитирую, гласит, что умеренная бедность лучше всего сохраняет исторический город. Тогда не хватит средств на строительство вдоль них больших променадов и высотных кварталов домов. В 1962 году был архитектор, чья русская диссертация до сих пор стоит у меня на полке. Он утверждал, что старый город Таллинна настолько обветшал, что имеет смысл снести 80 процентов его и вместо этого построить шести-восьмиэтажные офисные и жилые здания вдоль широких бульваров.

Одно требование заключалось в том, чтобы от Балтийского вокзала к универмагу вел широкий короткий путь. И тогда пятая часть старого города будет пощажена. Это вызвало споры, которые я читал, будучи студентом. И в итоге было решено, что старый город все же останется и потихоньку мы его исправим. Но так как в советской системе того времени на общественные здания нашлись деньги, а на жилой фонд — нет, то было сформировано управление жилищной эксплуатации старого города. Кстати, что означал этот эксплойт? Возможно — пользуйтесь, пока не сломается, не чините. Затем городская управа посоветовала учреждениям и крупным компаниям, которые хотели обустроить свои гостевые квартиры в старом городе, переселить жителей из старого города либо в Мустамяэ, либо в Ласнамяэ, либо в Ыйсмяэ.

Тогда было так, если в старом городе в середине шестидесятых было 15 000 жителей, то осталось всего несколько тысяч. Сейчас их всего три тысячи. Это результат процесса, который в то время набирал обороты.

Сколько жителей могло быть в старом городе, чтобы он был не только местом контор и таверн?

Об этом много говорилось на конференциях Old Town Days. Демографы утверждают, что в старом городе размером с Таллинн может проживать пять тысяч жителей.

Если бы их было так много, как говорит это предположение, то место не угасало бы по вечерам, был бы свет в окнах и движение на улице, и не овладевали бы там всякие бандиты и грабители. Собственный социальный контроль жителей будет сохранен. А из менее чем трех тысяч зарегистрированных резидентов многие владельцы на самом деле иностранцы и приезжают сюда всего несколько раз в год. Это не хорошо.

В Эстонии массово продаются не только дома, но и земли иностранцам. И это тоже нехорошо.

Однако не все наши люди относились к имуществу старого города как к хорошему управителю. Есть еще безликие, ветхие дома.

Мне кажется, единственное, что могло бы здесь помочь, это если бы дома можно было просто экспроприировать у таких владельцев, которые не заботятся о своих домах. Это может быть гораздо более простая процедура, чем сейчас.

Дома надо просто отобрать у хозяев, которые как собака на траве в том, что сами не едят и другим не дают.
Город также должен сделать больше, чтобы лавок с янтарем и матрешками было не так много. Тоже такие гостевые апартаменты, куда заходишь только потусоваться и повеселиться. Если бы в старом городе было больше жителей, то и магазинов, мастерских и других подобных заведений, обслуживающих их, было бы больше. Например, пекарни, где пекут собственный хлеб и делают оригинальные капкейки.

А еще — старый город Таллинна должен иметь отдельный устав, согласно которому старый город был бы отдельной административной единицей, потому что там условия, нужды и требования иные, чем в остальном центре города, не говоря уже об остальном Таллина. Ведь он имеет статус объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО, что должно дать возможность лечить этот район города самостоятельно.

Достаточно ли времени в Тартуском университете, чтобы стать настоящим искусствоведом?

Преподаватели университета разделились на две части. Некоторые из них были чисто идеологическими фигурами, а некоторые все еще должным образом занимались передачей частных знаний. Как, например, Вольдемар Вага и некоторые другие. Они также осмелились выразить свое презрение к соцреализму и рассказали о течениях искусства, господствовавших в мире. Эта часть искусствоведения была еще на очень приличном уровне в Тартуском университете, наряду с прочей красной чепухой. Но этого было недостаточно, и из-за этого мне пришлось заняться дальнейшим образованием после окончания университета.

О мировом искусстве я узнавал в основном на базе Эрмитажа, а в Эстонии я смотрел все выставки здесь, в Таллинне, для самообразования. Мне потребовалось десять лет, чтобы дойти до того, что я могу сказать о себе: теперь я профессиональный искусствовед. Тогда я опубликовал свое первое исследование о строительстве Кадриоргского замка и парка. При подготовке этого исследования я также работал в архивах Москвы, Ленинграда, Таллина и Тарту.

В Таллинне, кажется, есть два противоположных понятия. Кто-то стоит за деревья старого города, а кто-то за стены и виды. Вы сказали, что все равно выбираете дома. Почему это так?

Среди деревьев мне больше всего нравится дуб, посаженный моим дедом в Хаапсаллу, высота которого сейчас почти 20 метров. Но в старину не учитывали, что деревья вырастают очень большими. А в городе бывает, что корни дерева ломают фундаменты домов. Корни такие же широкие, как крона дерева, по которой видно, опасен ли он. В городе эти опасные деревья необходимо вырубать, какой бы жизнеспособной она ни была.

Многие защитники прав инвалидов говорили мне, что я варвар. Но моя обязанность как искусствоведа — обратить внимание на такие вещи, чтобы здания и архитектурное наследие не пострадали от благоустройства. Зелень может быть немного далеко, и необходимо также проводить различие между лесным и парковым озеленением. К счастью, зеленый пояс старого города сейчас приводится в порядок. И открытие просмотров — один из моментов в этом. Виды на старый город снаружи, а также виды на некоторые окрестности изнутри старого города. На данный момент очень красивые виды просто заросли.

Какое ваше первое детское воспоминание?

Моим первым детским воспоминанием было то, что это был солнечный день. В то время мы жили на улице Салме, которая еще называлась улицей Сиру. Мать ушла, а дедушка жарил картошку. Каждый из нас сидел на табурете, а между нами стояла еще одна табуретка со сковородкой с жареной картошкой. Мы с дедушкой ели эту картошку.

Мой дедушка был в некотором роде и моим спасателем. В 1944 году случилась большая бомбежка, был разрушен дом бабушки и дедушки на улице Ыуна. Еще Эстонский театр, где когда-то работали мои бабушка и дедушка. Мой отец погиб, сражаясь в немецкой форме на другой стороне Нарвского фронта. Мне тогда было год и три месяца. Во время войны бабушка руководила шведским посольским театром. Он купил билеты для себя, моего дедушки, моей матери и меня на последний корабль в Швецию. Но мама сказала, что не придет.

Народу в порту было много, дедушка сделал вид, что не может пробраться сквозь толпу, и вернулся. Он знал, что моя мать получила дамское воспитание, что она имеет литературные наклонности, происходит из богатой семьи и не может справиться с условиями красной диктатуры. Мама даже сказала, что если бы дедушка не вернулся, может быть, она бы даже открыла газовый кран. Но благодаря тому, что мой дед поддержал нас, мы выжили.

В 1946 году моя бабушка вернулась из Швеции одной из первых эстонок, и жизнь стала немного налаживаться. Дедушка работал в компании Artelli Presto, где изготавливали пластиковую упаковку, корпуса для фонарей и кнопки. А одним из занятий моего детства было сверление отверстий для пуговиц и сглаживание краев корпусов фонариков. Но моя бабушка сопровождала меня до конца жизни и заботилась обо мне, как мать. Бабушкой, о которой мы говорим, была Бетти Куускемаа.

Что вам еще осталось делать в жизни?

У меня есть кое-что, что я все еще продолжаю писать, а кое-что еще только предстоит начать, но мы поговорим о себе, когда придет время! Пту-туу-туу, может я и скажу иначе!

Основатель Общества сохранения наследия
• Юри Куускемаа родился 25 октября 1942 года в Таллинне.
• В 1965 году окончил Тартуский государственный университет по специальности «История искусств».
• Работал в Кадриоргском художественном музее с 1964 года, сначала в качестве научного сотрудника, а затем куратора. С 1 февраля 2010 года работает советником мэра Таллинна по вопросам охраны наследия, старого города, архитектуры и культуры.
• Он является всемирно известным гидом и руководителем тура. Он издавал книги по охране наследия и истории, вел радиопередачи, часто пишет авторские статьи для газет.
• Куускемаа был основателем Эстонского общества охраны наследия (EMS) в 1987 году и членом правления.
• Писал произведения о Кадриоре, легендах о Таллинне и ремесленниках и т.д.
• В 1980 г. получил ежегодную премию искусствоведов Союза художников, в 1997 г. – Таллиннский орден «За заслуги», в 2001 г. – орден Белой звезды IV степени, в 2001 г. – звание кавалера французского Почетного легиона, в 2005 г. — Крест за заслуги перед Федеративной Республикой Германия, в 2007 г. — Таллиннский герб и звание офицера ордена Оранье-Нассау Королевства Нидерландов.

День искусствоведа посвящен изучению новостей о наследии.

Куускемаа должен постоянно быть в курсе того, что где-то ремонтируется или реставрируется.
По словам Куускемаа, сейчас он больше фрилансер.

«У меня как у советника больше нет собственного стола и компьютера в здании городской управы, я нахожусь в домашнем режиме», — отметил он. «Я много читаю, а также городские газеты. Я всегда читаю страницы столицы и всех районов. Чтобы быть в курсе практических новостей, которых я не получаю, например, на заседаниях окружного совета в центре города, на которые я тоже хожу. Мне это тоже нужно практически в работе, потому что когда у меня в воскресенье радиопрограмма «Память», кстати, уже тридцатый год. Там я должен рассказать новости наследия города, который где-то ремонтируется или реставрируется. Или где деньги выделяются, а где нет».

Иногда Куускемаа попадает и в отдел охраны наследия города, расположенный на Ратушной площади. «Иногда заходит историк, архивариус или реставратор, поэтому я часто спрашиваю, есть ли у них какие-нибудь исторические новости для меня», — сказал Куускемаа.

Иво Карлеп, Кюлли Маристе

«Пеалинн»

—

Согласно Куускемаа, в средние века среди городских феодалов оказались и люди эстонского пола. В этом нет ничего удивительного, ведь в середине 16 века в Таллинне проживало 4000 эстонцев и всего 200 немцев.

По легендам и приданиям, родителей Калевипоэга звали Калев и Линда. Перевести на русский язык дословно, Калевипоэг, и есть, — сын Калева. Иными словами, это всего лишь отчество, Калевич. Но тогда, какое же у него было имя?

Правильный ответ, здесь!
Некая загадочная полость текста…

Читать с монитора или экрана телефона удобно ни всегда. Предпочитая классический бумажный источник, где с лёгкостью и пометки поставить можно, обратимся к лучшему в Европе магазину литературы на русском языке.

Такой магазин, несомненно azon.market. Широкий выбор новинок! Цены в книжных магазинах, как правило близкие и отличаются не сильно. Именно потому при поиске где заказать и купить книгу в Европе, я выбираю azon.market. Во-первых, магазин расположен в Риге, а это особенно удобно по доставке заказа книг в Эстонию и Литву, в Таллин и Вильнюс, не говоря о других городах. Во-вторых, я живу в Таллине, и конечно, закажу дешевле и быстрее из Риги, чем к примеру, из Германии. В третьих, при заказе книг свыше 40 евро, доставят по Эстонии, Латвии и Литве до почтового автомата бесплатно. А если заказать свыше 65 евро, то могут задействовать курьерскую доставку на дом.

Во втором случае, уже не столь важно в какой части Европейского Союза вы живете, если конечно, ни в Греции, на Кипре или Мальте. Рижанам повезло особенно, им бесплатна доставка вне зависимости от суммы заказа.

Действует партнерская программа лояльности! Просто начните оформлять свой заказ, и система предложит вам доступные варианты доставки в вашу страну. Там же будут ясны все подробности.

Свой первый крупный заказ я сделал, в 2016-году. Доставка тогда заняла всего несколько дней. С тех пор, магазин постоянно держит в курсе о новинках и регулярных акциях. Позволяет иметь в руках новенькие, пахнущие типографской краской уютные книги, что обогащают знаниями, и дарят эмоции чтения. Отметил для желающих совершить путешествие в Таллин, несколько интересных путеводителей. Самый из них любопытный, Ольги Чередниченко. Её книга не просто справочник мест. Это личный опыт путешествий, не редко весьма нестандартный, автостоп и на автомобиле в одиночку! Не смотря, что книга издана в 2017 году, актуальна будет и через десять лет.

Вот, что она к примеру, там пишет: «Бывает, что при пересечении границ в развивающихся странах с путешественника пытаются стрясти пару долларов на некие «пограничные сборы». Всегда требуйте чеки. Примерно в 50% случаев данное требование волшебным образом отменит сбор. В развивающихся странах, выбирать отель лучше на месте. Дешевые отели просто не попадают в сети онлайн-бронирования». Эти её советы, конечно, не относятся именно к Прибалтике, но могут оказаться полезными впредь. Я бы не хотел рушить интригу и дам возможность узнать опыт Ольги вам самостоятельно.

Сфера же личных интересов лежит также в области художественной литературы, психологии и маркетинга. Вот книги, от которых я получил радость, прочитал или читаю в моменте сейчас, в 2022 году: